Интервью с Bonfire : DARKSIDE.ru

Привет, добрый вечер!

Прежде всего, хочу поздравить вас с выходом просто отличного альбома. Я его уже целую неделю слушаю, очень мощный резлиз.

Спасибо. Приятно.

Это уже второй альбом с обновленным составом. Что можете сказать о работе с новой командой музыкантов и с новым вокалистом? Судя по всему, все идет хорошо?

Великолепно. Ребята настоящие молодцы, они очень усердно трудятся, и работать с ними одно удовольствие.

Сейчас вы издаетесь на AFM Records. У вас за спиной немалый опыт работы с самыми разными издательствами, от самых крупных до независимых и даже самиздата, как работается с такой солидной компанией, как AFM?

Очень здорово. Они действительно знают свое дело, с ними сотрудничает очень большое количество метал-команд, поэтому они прекрасно понимают, что от них требуется, как от лейбла. Поэтому я очень рад этому сотрудничеству. В Германии мы попали в чарты на 29-ю позицию, в Швейцарии в районе 50-й... Для нас это большой успех.

Открылись ли перед вами какие-то новые возможности и перспективы, когда вы начали сотрудничать с AFM?

Да, конечно. Они очень много знают о бизнесе, знают, как работать именно с рок-группами. Так что это действительно здорово работать с ними, и я надеюсь, что у нас с ними большое совместное будущее.

Говоря о вашем новом альбоме, многие люди очень хвалят его яркое и современное звучание. Для группы с солидным стажем ваш звук очень современен. Далеко не все могут таким похвастаться. Как вам удалось получить такой классный звук?

Прежде всего, думаю, дело в новой студии. Мы записывались в Ингольштадте, моем родном городе. Я знаком с одним очень талантливым парнем, который заведует студией "Flatliners" в Ингольштадте. Это просто замечательный парень, мастер своего дела. Звук ударных, да и все остальное, получилось у него просто отлично. Это первый момент. Вторая причина, по которой альбом получился таким свежим, это то, что мы занимались тем, что мы любим. Я всегда был большим фанатом Judas Preist, уверен, что именно они оказали на меня самое большое влияние. И ты можешь услышать это на "Temple of lies", заглавном треке.

Да, там определённо чувствуется манера "Пристов".

Я всегда придерживался манеры хард-рока в Bonfire: со старым вокалистом невозможно было записывать высокие партии, но сейчас с нами Алекс, и он умеет петь все. Он может петь высоко, может петь низко, у него широкий диапазон. Так что, сейчас у нас куда больше возможностей. Думаю, это стало основной причиной.

Как вы могли бы описать новый альбом в двух словах? С точки зрения лирики, концепции.

Прежде всего, на нем, само собой, присутствует дух Bonfire: он по-прежнему мелодичный, с яркими припевами, с многоголосием, двойными гитарными соло — всем тем, что стало визитной карточкой Bonfire. Что до текстов: мы не хотим останавливаться на темах вроде "sex, drugs and rock-n-roll", нам хочется рассмотреть и некоторые другие вещи. "Temple of lies", например, обо всех этих политиках, которые нам вечно врут, о менеджерах, которые врали лично мне в прошлом. И ещё несколько вещей в таком ключе. Нам не хотелось бы быть группой, которая поёт исключительно всякими клише. И для меня большая честь писать тексты с Ронни Парксом. Он американец, это его родной язык, и благодаря этому у нас получаются очень хорошие тексты, как мне кажется.

Недавно вышло довольно любопытное видео на "Stand or Fall". Как вам пришла в голову такая идея? Для такой мощной и яркой песни вы подобрали необычный, несколько даже иронический видеоряд. Играете в каких-то пуховиках, на заброшенном заводе. Довольно забавный контраст между песней и картинкой. Не находите?

Да, именно этого контраста мы и добивались. И, правду тебе говорю, тогда было где-то минус двадцать градусов [когда мы это снимали], было реально холодно. Мы никогда не снимали ничего подобного, а тут как раз нашлось очен

ь хорошее место, в Аугсбурге, старый железнодорожный завод. Мы посмотрели его и решили, да, вот здесь мы и будем снимать видео. И, кроме того, в клипе ты видишь мальчиков, которые играют в войнушку с пластмассовыми пистолетами. Песня называется "Stand or Fall", и она тоже о политиках, которые могут в любой момент нажать красную кнопку, и весь мир будет гореть в огне. В конце видео появляются два парня, те самые дети, которые выросли и стали злодеями. Потом они нажимают пресловутую кнопку, и все горит. Это то, чего я на самом деле немного опасаюсь, что иногда все эти большие политики просто не знают, что творят. И мы, в свою очередь, ничего не можем с этим поделать.

Да, у видео ясный посыл: дети начинают войну, как игру, но заканчивается все реальным армагеддоном.

Да, верно.

И ещё об одной забавной вещи. Не могу не упомянуть бонус-трек под названием "Friedensreich II", если я правильно это прочитал. Это довольно "странная композиция", если не сказать больше...

[Смеется]. Да уж, да уж. Вся эта история началась во времена "Bite the Bullet", когда мы были в туре. Наш басист повторял за нами все наши баварские ругательства и подколки, а я его постоянно записывал на диктофон, смеха ради. Он очень смешно все это произносил, у него никак не получалось произносить это, как надо. Немецкий язык очень сложен для американцев, знаешь ли. С этого все и началось. Потом, на нашем прошлом альбоме "Bite the bullet" мы использовали очень маленький кусочек этих записей в виде бонуса под названием "Friedensreich Part 1". История тут такая: Фриденсра́йх Хундертва́ссер — это известный немецкий художник, помимо прочего, он ещё строил весьма странные здания. Однажды, когда мы проходили мимо одного такого строения, Ронни Паркс, наш басист, спросил: "Что это вообще такое, что за странная штуковина?" Я ответил, — это Фриденсра́йх Хундертва́ссер, и он повторил что-то вроде "Фриденсрай Хусенфаса" или "Худенфаса", или вроде того. Я продолжил это все записывать, и мне захотелось продолжить эту тему и на "Temple of Lies": записать "Friedensreich Part 2". Мне пришла идея добавить туда ещё что-то. Поэтому я сел и начал обрабатывать все, что у меня было: я добавил туда все песни Bonfire подряд, потом нашёл записи всех артистов, у которых в песнях появлялось слово "Bonfire", и это я тоже добавил, обработав все это в смешном, комедийном, виде. Я ухватился за эту идею, и она меня настолько затянула, что, в итоге, я просидел около двух недель над этой песней. Там есть техно-версия "You Make Me Feel", странная версия "Sweet Home Alabama" и тому подобное. Потом я включил в микс всех этих врунов, знаешь, Дональда Трампа, Ангелу Меркель, Гитлера, Геринга; и каждый раз, когда они что-то говорят, Ронни отвечает "Ты врёшь, ты врёшь". Понимаешь, иногда я бываю весёлым парнем [смеется]. Когда мы решили сделать бонус-трек, мы подумали, почему бы не сделать что-то в духе Френка Заппы? У него всегда было нечто подобное. Так и сделали. И реакция на этот трек — ровно пятьдесят на пятьдесят. Половина его ненавидит, второй половине он нравится. Посередине здесь быть нельзя: либо тебе он нравится, либо он тебя бесит. Я считаю, что к таким вещам надо подходить с юмором.

Да, это любопытная вещь. И, думаю, теперь, когда вы объяснили, что к чему, и рассказали историю этого бонуса, поклонников у него станет больше.

Конечно, куда проще добавить в бонусы живую запись или акустическую версию, или какую-то альтернативную версию. Но со временем это просто становится скучно, знаешь ли. А здесь это было нечто новое, какие-то свои идеи, в которые я, на самом деле, вложил немало сил и времени. И пусть это лишь набор миксов, оно должно восприниматься как песня. А то, что она получилась такой длинной... Я сам этого не ожидал. Я подумал, ну, пусть будет двадцать минут этого безумия. Возможность есть: у нас вышел обычный диск и диджипак, и если кому не нравится этот бонус, они вполне могут купить обычную версию и даже сэкономить пару евро. Каждый может выбрать то, что ему по вкусу.

На вашей Facebook странице мелькало интересное объявление об особом "Поезде Bonfire", который доставит фанатов на фестиваль Wacken Open Air. Я видел эти фото: это довольно внушительное транспортное средство. Не могли бы рассказать о нем подробнее?

Да, конечно. В 2016 мы познакомились с большим фанатом Bonfire, который владеет железнодорожной компанией. Его самой большой мечтой было создать локомотив Bonfire. Он связался с нами, и, в конце концов, его мечта сбылась. Он сделал аэрографию с нашим логотипом, и теперь у нас есть свой собственный локомотив имени нас любимых. Позже мы проехались на этом поезде, пригласили друзей и фанатов. А дальше, когда мы узнали, что играем на фестивале, я спросил его: почему бы нам не доехать до Вакена на твоём поезде? На поезде Bonfire. Ему идея очень пришлась по душе, и она начала воплощаться в жизнь. Мы рассказали об этом ребятам из Вакена, и они устроили особую акцию для тех, кто с нами поедет: им не нужно будет платить. В итоге мы обо всем договорились. Поезд отправится из Аугсбурга, через Ингольштадт и Нюрнберг до Ганновера, и, наконец, до маленькой платформы у самого Вакена. И на каждой остановке фанаты смогут садиться в поезд, где для них будут готовы еда и напитки, и мы будем общаться, играть музыку и вообще классно проводить время в дороге.

Думаю, это будет отличная возможность для ваших фанов познакомиться с вами и друг с другом поближе.

Да даже если они и не фанаты Bonfire, мы им тоже будем рады составить компанию. Каждый может присоединиться. Металлисты тоже приглашены.

Очень клево. Такой своеобразный метал-круиз на поезде.
Говоря о ваших живых выступлениях. Вы запланировали выступать, что называется, в два захода: уже отыграли в апреле-мае, и готовите особые концерты осенью в рамках программы "Night with rock legends. Bonfire & Friends". Что можете рассказать об этих шоу?

Это другая моя идея, которую я вынашивал долгие годы. Я задумал устроить тур с большими рок-вокалистами, рок звёздами. Сыграть с теми ребятами, с кем доводилось вместе работать, с кем я просто дружу. Я спросил несколько человек, и, со временем, все больше и больше людей присоединялись к этому проекту. Например, мы записывали песни с Джо Линн Тёрнером в восьмидесятых, я ездил в тур с Phil Mogg в 2014, мы работали на благотворительном концерте с Bobby Kimball в 2004. Мы хорошо друг друга знаем, и все они были впечатлены и загорелись этой идеей. Они готовы ехать в тур. Bonfire будет для всех них аккомпанирующей командой. Планируется трехчасовое шоу, и каждый артист сыграет три или пять песен, и все это, как на фестивале, начнётся со звёзд поменьше, затем будет хедлайнер, Джо Линн Тёрнер, а в финале все артисты выйдут на сцену и вместе исполнят "Long Live Rock-n-Roll". У нас будет хорошая техника и оформление. Имеются и платформы и ступени, мощное освещение, пиротехника: все как на шоу восьмидесятых. Сейчас мы все это готовим в двадцати городах Германии, с расчетом на публику от двух до пяти тысяч человек. Мы сами продвигаем это мероприятие, и это очень большая работа. Я просыпаюсь с "Bonfire & Friends" и засыпаю с "Bonfire & Friends". Но это очень интересная работа, и мечта, которую я давно хотел осуществить. И сейчас я к этому ближе, чем когда-либо.

Есть ли какие-то планы записать это шоу на видео, чтобы сохранить момент в истории?

На самом деле сейчас мы работаем над диском, на котором будет 25 песен, которые прозвучат на этих шоу: например, "Eye of the Tiger", или "Stone Cold" Тёрнера, или песни Deep Purple, "Doctor-Doctor" UFO... Это будут новые версии, вокалисты запишут их заново. Мы выпустим этот двойной альбом, и люди смогут услышать песни в том виде, в котором они будут звучать на шоу. Это первое, чем мы сейчас заняты, и планируется выход этого диска в октябре. Помимо этого мы разбираемся с правами на видеозапись, потому что, на самом деле, это далеко не так просто. Часто у старых песен настоящая путаница с юридическими правами, поэтому, прежде чем что-то снимать, надо все это разгрести. Конечно, DVD мы тоже планируем. И, если шоу будет иметь успех, мы планируем повторять его каждый год с разными артистами, и, если все выйдет совсем удачно,

может, даже в разных странах.
Например, было бы здорово привезти это шоу в Россию.

Само собой. Это было бы интересно.

Или в Японию, например. Или в Испанию. Много есть разных стран, та же Чехия, где мы могли бы устроить тур. И можно и не двадцать концертов, а, допустим, десять, в зависимости от того, сколько городов захотят это устроить. Думаю, это из тех вещей, которые можно делать годы напролёт. Но сначала мы должны хорошо все сделать в первый раз, а потом уже посмотрим.

А теперь давайте перейдём от будущих планов к давнему прошлому. Ваша первая команда называлась Cacumen и выпустила три достаточно успешных альбома под этим именем. Сейчас уже почти сорок лет прошло с момента выпуска первого сингла "Riding Away". Собираетесь ли вы как-то отмечать этот юбилей, исполнить, например, песни Cacumen на ближайших концертах? Выпустить новые версии песен?

Честно говоря, я об этом даже не думал на данный момент. У меня сейчас столько дел с Bonfire, что я даже и вспомнил об этой сороковой годовщине. Но это вполне можно устроить. Там действительно были хорошие песни у Cacumen. Например "Bad Widow", и "You are my Destiny", очень классные песни. Они не очень хорошо были записаны, конечно, и если их перезаписать с новым, современным, звуком и исполнить живьём... Это на самом деле интересно. Я думаю, мы вполне можем это сделать, но сейчас у нас есть более важные планы в нашем графике, чтобы об этом серьёзно думать.

Хотелось бы спросить о временах классического "Bonfire". Ваш главный успех пришёлся на альбомы "Don't Touch the Light" и "Fire Works". После них вы, что называется, проснулись знаменитыми: запись в Калифорнии, туры по Штатам и Англии с Judas Priest, Cinderella и так далее. Затем, в 1989, сразу после выхода "Point Black", вы неожиданно уходите из группы. Почему это произошло, и не жалеете ли вы об этом?

Вообще, я совершенно не собирался уходить из группы. На самом деле, тогда у меня были очень большие проблемы с менеджментом. Получилось так, что мы выпустили "Fire Works", который стал очень успешным и придавался огромными тиражами не только в Германии, потом у нас был тур с Judas Priest, и мы продали очень много записей. А я все ещё ездил на старой развалюхе и у меня совсем не было денег. А наш менеджер катался на Ягуаре. И в этом было явно что-то не то. Я сказал менеджеру обо всем этом и предупредил, что когда я вернусь из Штатов в Германию, я посмотрю правовую литературу на эту тему, чтобы разобраться, где меня надули, потому что эта ситуация мне не нравится. Менеджер в свою очередь начал заниматься всякими подлыми делишками против меня в группе, стал убеждать остальных, что этот парень больше не крут, пора бы от него избавиться. Он настроил всех против меня, и они решили, что не хотят больше со мной работать. Потом он просто меня по-свински подставил. В то время я, моя жена и ребёнок жили в Штатах, и менеджер сказал мне, бери жену с ребёнком, и лети назад в Германию, немного передохнешь, и мы все обсудим и решим. У меня тогда (как и у всех остальных в группе) не было денег, и он сказал, что оплатит наш перелёт и все такое. И мы вернулись домой. Но затем, через пару дней после возвращения я получил письмо от адвоката нашего менеджера, в котором говорилось, что я уволен по причине того, что я без разрешения уехал из студии.

Да уж. Подло с их стороны.

А то. Более того, там было написано, что если я не вернусь назад [в Америку], я должен буду заплатить 350 тысяч за то, что я нарушил свой контракт. Это была настоящая подстава. Я сказал — какого? Меня просто-напросто поимели. Мне тоже пришлось обратиться к юристу, и в итоге у нас было два больших процесса в суде, и второй я в итоге выиграл. Но после всего этого я сказал — извините, ребята, я не могу больше с вами работать после всего того, что произошло, после такого кидалова. В конце-концов, мне заплатили деньги (для меня тогда это были весьма большие деньги), и я покинул группу. Затем, год спустя, Клаус и вся остальная команда пошли к моему адвокату, потому что до них тоже наконец дошло, что менеджер попросту ворует их деньги, и вместе с моим адвокатом они подали на менеджера в суд. Потом Клаус также покинул групп

у. Насколько я знаю, они пытались что-то сделать с другим вокалистом, но безуспешно, дело даже не дошло до контракта с лейблом. В то время мы с Клаусом были врагами, мы не виделись друг с другом. Но как-то мы все-таки встретились, поговорили и решили создать дуэт и записали "Lessmann/Ziller". Позже мы выкупили наше имя, "Bonfire", потому что оно принадлежало остальным музыкантам, и снова запустили Bonfire. Это очень долгая история, но её приходится рассказывать, если хочешь понять, что тогда происходило.

Действительно. История неприятная, но в итоге все закончилось хорошо, и для группы и для вас.

Да. В конце-концов я получил все, что хотел [смеется].

Группу, название и деньги.

Точно. Ведь это я основал эту группу как Cacumen. Клауса тогда не было в команде, он пришёл в группу в 1978, а я основал Cacumen в 1972! Так что, в первые годы, только не смейся, я пел в группе, потому что у нас не было вокалиста. Это было очень смешно. Долгая история...

Вот как раз в то время, когда вы ушли из Bonfire, вы запустили проект Ez Livin' и записали диск в 1991, затем, когда Bonfire вернулись, вы убрали Ez Livn' в долгий ящик, лет на пятнадцать, чтобы вновь обратиться к нему с альбомом “Firestorm”, записанным с David Reece (ex-Accept). Почему такой перерыв? Отчего Ez Livin' то появляется, то исчезает? И есть ли дальнейшие планы для этого проекта?

Если быть честным, то когда я ушёл из Bonfire, мне просто необходимо было чем-то заняться, иначе я бы просто спятил. Я накинулся на работу, потому что очень хотел что-то делать. Та же история была, когда я работал над Ez Livin' с Дэвидом Рисом. Это был 2014 год, и тогда снова в группе был не то что открытый конфликт, но очень плохой климат, плохая химия. Мы не разговаривали друг с другом, и я сказал, я хочу делать музыку с кем-то, кому это интересно. Потому что Клауса тогда все достало, он не хотел выступать, хотел играть не больше десяти шоу в год; а мне хотелось выходить на сцену и играть. По этой причине Ez Livin' вернулся в очередной раз. Но на данный момент мы так много играем с Bonfire, и у нас так много планов, что сейчас в Ez Livin' просто нет надобности.

Кроме того, в середине девяностых у вас был ещё один проект, называвшийся “GlaubDran”, который был интересен тем, что отличался немецкой лирикой. Помимо этого, у вас были песни на немецком и в Bonfire, и даже целая рок-опера “The Rauber”. Как ни странно, но это довольно необычно для немецких рок и метал команд — петь по-немецки (не будем сейчас про Rammstein). Хотя, на самом деле, это звучит очень органично и мощно. Как так получилось, что вы, одни из немногих, пели на родном языке?

Когда мы с Клаусом объединились по уходу из Bonfire, у нас ещё не было прав на название, мы решили назваться просто "Lessmann/Ziller", и в результате получился диск “GlaubDran”. А “The Rauber” — это театральная постановка из Фридриха Шиллера, изначально на немецком. В обработке Bonfire мы сделали часть текстов на немецком, часть на английском. Я думаю, мы были одной из первых хард-рок групп, которые пели на немецком, ведь это был 1993 или 1992, до, как ты говоришь, Rammstein [смеется]. Но потом фанаты начали писать нам письма: Bonfire, пишите на английском, мы уже к этому привыкли, английский — язык рок-н-ролла, и тому подобное. Когда мы выкупили назад наше имя, стало уже понятно, что петь надо только на английском.

То есть, больше у вас нет планов петь на немецком?

Может быть, кто знает. Никогда не говори никогда. Но сейчас пока таких планов нет.

Это немного странно, что фанаты так воспротивились немецкой лирике. Немецкий очень хорошо сочетается с heavy metal и хардой.

Возможно, но они к этому привыкли. Если взять такие хиты Bonfire как "Sweet Obsession" или "Ready for Reaction", и вокалист начнёт их петь на немецком, это будет звучать как Дитер Болен из Modern Talking, хоть он и поёт на английском. Или как певец немецких шлягеров. Есть один такой известный певец...

Имеете в виду Heino?

Да, Heino.

Я люблю Heino, он к

лёвый.

[Смеется]. Фанаты очень строгие, когда дело доходит до групп, которые они любят, и не хотят терять то, к чему привыкли за долгие годы.

Многие фанаты жалуются, что из ваших сет-листов пропали такие отличные песни как “Heat In The Glow”, “Don’t Go Changing Me”, “Anytime You Cry”. Есть ли шанс услышать их на будущих выступлениях?

Мы много чего хотели бы добавить в свою программу, но обычно получается так, что большинство фанатов хочет слышать только старые вещи. Думаю, это у каждой группы так. Все хотят слышать "Smoke on the Water" или "Highway Star", хотя у Deep Purple так много ещё замечательных песен. Но им приходится играть старьё. Мы же ещё стараемся играть много песен с последних двух дисков. Играем примерно четыре композиции с "Temple of Lies" и три с "Bite the Bullet". Это довольно много, потому что люди часто говорят — ээээ, я не знаю эти песни, давайте мне старые песни. Но мы хотим включить в наш сет "Staring Eyes", которую мы в последний раз играли во время ZZ Top tour, кроме того, "Fantasy", "Sleeping All Along", "Don't Get Me Wrong", такие вещи... Мы работаем над этим.

В любом случае, песни с "Temple of Lies" очень хороши, и вживую будут звучать отменно.

Да, "Temple of Lies" очень хорошая открывашка. Мы открывали ей несколько шоу, она словно локомотив прошибает насквозь, толкает все за собой. Потом мы ещё играли "Crazy Over You", "Stand or Fall", "Wings Of An Angel", целых четыре песни. Это много. Я знаю группы, которые играют только одну или вообще ни одной песни с нового диска, идя на поводу у толпы. Но мы так не хотим. Мы хотим играть что-то новое.

Вы сказали, что помирились с Клаусом после ухода из Bonfire, что вы были врагами, но снова стали коллегами, но в итоге ваши пути снова разошлись. Уже три года как Клаус больше не в Bonfire. Какие у вас отношения теперь? Вы общаетесь?

Мы больше не разговариваем. Все снова закончилось очень плохо. Как я говорил, те годы, с 2011 по 2014, в группе была очень плохая химия. Я бросил пить и все такое, а они продолжали, я хотел выступать больше, а они не хотели. Клаус говорил, что не хочет играть больше десяти шоу в год. Я говорил ему — Эй, это же наша работа, мы так зарабатываем деньги, как так можно? Он отвечал — Деньги это ещё не все, и тому подобное. Все кончилось тем, что в начале 2014 он заявил, что уходит из группы в ноябре, и что это его прощальный тур. Я сказал — И что мы теперь будем делать? Я же не могу вот так взять и уйти. Я решил продолжать с Bonfire, и все снова вернулось к денежным вопросам, мне нужно было заплатить ему, чтобы получить права на название, снова началась эта петрушка с адвокатами и судами. Все пошло не очень хорошо, мы стали общаться только через адвокатов. Это все грустно, но так оно и было.

Получается, что история повторилась.

Получается, что так.

Можно сказать, что несмотря ни на что, Bonfire стали очень успешной группой: у вас и огромные продажи альбомов, престижные награды и успешные туры за плечами, да и сейчас вы идёте вперёд с завидной бодростью. Но есть ли ещё что-то, чего бы вы хотели достичь?

Ну, например, сыграть в России. Мы ведь никогда не играли в России. Этого бы я хотел. Еще сыграть в Японии, в Японии мы тоже не были. Потом есть ещё одна мечта, которая вряд ли когда-либо исполнится, но я очень люблю Эрика Клептона, и сыграть с ним, например, в "Bonfire & Friends", хотя, это, наверное, невозможно. Но если уж говорить о мечтах... То вот это — моя мечта. Многого я не хочу. Я доволен тем, что имею сейчас, и если все так и пойдёт, я буду счастлив.

Пусть так оно и будет. Это все наши вопросы на сегодня, большое спасибо вам за ваше время и ваши интересные и содержательные ответы. Удачи вам с шоу и всеми вашими проектами, и ещё раз поздравляю с очень классным альбомом!

Спасибо-спасибо! Передай всем российским рокерам и фанатам, что мы очень хотим у вас выступить и побывать когда-нибудь в вашей прекрасной стране.

Это было бы очень здорово. Сейчас у нас выступают такие группы, которые мы даже не наделись увидеть живь

ём, может, и Bonfire до нас доберутся, кто знает?

Мы очень хотим, но никак не найдём промоутера. Если ты знаешь кого-то, передай им — Bonfire ждут!

Передам обязательно! Спасибо ещё раз за беседу!

Спасибо, было приятно пообщаться!

Беседовал: Nerferoth Juventino, вопросы подготовил: Филипп Дегтярев.

21 июл 2018 the End

Последние новости и актуальная информация

Bonfire

Теперь у нас есть собственный поезд